Клуб Зоси Форум

В горе, и в радости….

Они познакомились в одном из тех старых баров, где всегда царит полумрак, а в клубах сизого табачного дыма , среди рассеянных искр зеркального шара, непременно то возникает, то пропадает фигура какой-нибудь начинающей певицы. Яркая помада, длинные ноги, тлеющая сигарета, облако платиновых волос – именно такой Он впервые увидел Ее. Она говорила с каким-то низкорослым мексиканцем, явно упрашивая о чем-то. Мексиканец смотрел на нее сальным, похотливым взглядом; его маленькие усики щеточкой злобно топорщились. Наконец, сказав что-то, он развернулся и ушел, а блондинка, словно в изнеможении, опустилась на высокий барный табурет. Она сидела и невидяще смотрела в зеркальную стену за спиной бармена, как вдруг, неожиданно, развернулась лицом к Нему и спросила:
- Не купишь ли девушке выпить, красавчик?
Так они и познакомились. Она любила музыку, Он обожал спорт; Ей нравилась Европа, Он мечтал об Африке; и они дружно ненавидели китайскую еду и эти маленькие печеньица с предсказаниями. Она была одной их этих ночных девочек, а Его семье принадлежал один из крупнейших нефтяных концернов. Он никогда не говорил, что богат. Она не скрывала, что бедна как церковная мышь. Они оба не общались с родственниками. Они любили друг друга.
Ее заветной мечтой было петь.
-Знаешь, - говорила она – я не хочу стать звездой за деньги! Я хочу, чтобы люди любили меня за то, как я пою, а не за то, сколько я стою!
Он молчаливо кивал, в душе обдумывая план о том, как заманить в этот бар музыкальных агентов. Он знал – если Она узнает о том, что Он богат, Она уйдет. Она была болезненно щепетильна в этих делах.
- Я чувствую, что ты меня любишь. Но я боюсь в это поверить. Будет лучше, если мы оба не будем относиться к нашим отношениям очень серьезно. Ведь кто знает, может, я однажды стану звездой?
Он смотрел в ее бездонные глаза, на дне которых плескалась затаенная боль, и любил ее еще больше.
Иногда Он брал гитару и тихонько наигрывал что-нибудь на послушных его пальцам, струнах, а Она присаживалась рядом и негромко пела. И тогда разговоры становились тише, ссоры замирали, и только лед тихонько постукивал о стенки стаканов…
Однажды, один из агентов Моттолы случайно оказался в том самом баре и услышал ее голос. Студия заключила с Ней контракт, а песня в одночасье стала хитом. Затем были награды, концерты, церемонии, поклонники.
-Ты стала звездой, малышка… - говорил Он, целуя ее.
- Я свечу только для тебя… - отвечала Она, прижимаясь нему все сильнее.
На следующий день, во время записи в студии, Она упала в обморок. Врачи поставили диагноз «переутомление» и посоветовали отдохнуть.
- Поедем к морю?
- С тобой хоть на край света…
В одной из частных клиник на побережье работал Его давний друг. Они сняли небольшой коттедж и наслаждались покоем: целыми днями купались, гуляли и занимались любовью. Они были счастливы…
- Милый, мне нехорошо…
Белые разделительные полосы мелькали как безумные, но ему казалось, что карета «скорой помощи» еле движется. Холодные, безликие больничные стены, бездушный свет ламп в коридоре, тонкая струйка крови, вытекающая из ее носа на матрас каталки. Долгие часы ожидания. Рука друга, сжимающая его плечо.
- … слишком поздно…
- Сколько?
- Неделя – две. Может месяц. Не больше.

- Можно же что-нибудь сделать?! Операция? Пересадка?!
- Слишком поздно.
- А «химия»?
- Она не может, наоборот, принесет еще большую боль.
- Боль?!
- Я уже дал ей морфин.
- Так она знает?!
- Нет. Тебе решать: говорить ей или нет.
В глубине коридора тревожно замигали лампочки, и зазвучал сигнал вызова.
- Извини, я должен идти, меня вызывают.
На следующий день небо затянули тучи.
Она казалось такой маленькой на этой больничной койке. Такой маленькой и хрупкой.
Бледное лицо, темные тени вокруг глаз, искусанные обескровленные губы, замутненный лекарствами взгляд, слабая улыбка.
- Мы едем домой, да? Я устала…
Он закутал ее в легкий плащ и осторожно понес к выходу, не обращая внимания на окрики сестер. На асфальт тогда упали первые тяжелые капли дождя. Он посадил Ее перед собой, и ее голова устало опустилась на его плечо.
- Ты ведь не оставишь меня одну? Я так испугалась…
Вместо ответа он повернул ключ зажигания.
Дождь усиливался, ветер становился все холоднее, а дорожные повороты все резче. Скалы, поросшие редким кустарником, сливались в одну сплошную линию, обрамленную синей лентой бушующего океана и темной каймой грозовых туч. Он чувствовал, как слабо стучит Ее сердце; и что-то тяжелое, застрявшее где-то в горле мешало ему дышать.
Она тихо застонала, и этот стон острой болью отозвался в Его душе.
- Я … люблю тебя… - он еле разбирал ее слова. – Я никогда тебе этого не говорила Я так боялась, что ты бросишь меня…
- Нет, я бы не смог…
- Я знаю.
Блеснувшая молния серебряным ножом вспорола темное небо; колеса отчаянно заскользили по мокрому асфальту и каменистая насыпь вдруг оказалась в опасной близости от них.
Она снова застонала, и он увидел, как страдание исказило любимые черты. Впереди предостерегающе сверкнул дорожный знак, но разве какая-та раскрашенная жестянка может распоряжаться человеческой судьбой?
Он улыбнулся Ей, и обеими руками обнял Ее, словно стремясь укрыть от всех бед и напастей. Он заглянул в Ее глаза и прочел в них все, что хотел узнать. Их губы встретились…
Сверкнувшая молния на секунду осветила все вокруг призрачной вспышкой: и белые гребни волн, и неприступные скалы, и летящую в никуда стальную птицу, и две, сплетенные в объятии фигуры…
А где-то, в старом кафе, посетители по телевизору смотрели, как на сцену, в блестящем платье поднимается Та, которая когда-то пела для них в этом самом кафе. Бармен повернул ручку громкости, и помещение заполнил ее чувственный голос:

Oh lord won't you buy me a night on the town.
I'm counting on you lord, please don't let me down.
Prove that you love me and buy the next round.
Oh lord won't you buy me a night on the town…