Клуб Зоси Форум

Дмитрий Бавильский: Злая Золушка Катя Пушкарева
13.3.2006, 18:11

На прошлой неделе случилось событие, которого, без преувеличения, ждали миллионы. На годовом собрании акционеров ведущей модной компании «Зималето» раскрылись прискорбные факты: компания оказалась на грани банкротства.

Более того, гендиректор компании Андрей Павлович Жданов заложил «Зималето» своей… секретарше Екатерине Валерьевне Пушкаревой, которая и вскрыла перед недоуменными акционерами факты вопиющей некомпетентности нынешнего руководства. Из-за чего самой Пушкаревой пришлось уйти не только из компании, но и от своего любимого человека. Сколько веревочке ни виться, но рано или поздно все тайное становится явным. Коллапс в «Зималето» случился ровно 8 марта, непосредственно в женский праздник.

Уже давно с замиранием сердца смотрю главный сериал последнего сезона «Не родись красивой» (СТС, «Амедиа»), который оказывается странным миксом молодежной комедии, ситкома, производственной драмы и латиноамериканского мыла (гипертрофированных любовных страстей с продолжением) и классицистической драмы с обязательными друзьями-резонерами и проникновенными дуэньями (условный Лопе де Вега).

Архетип сказки о Золушке, положенный в его основу, по ходу действия постоянно размывается. Каждый из заявленных жанров тянет за собой определенные сюжетные действия. Совладать с ними сценаристы просто не в состоянии. Текст сериала дробится на череду несвязанных между собой сцен, исполненных в разных стилистических манерах. Между собой они состыкуются только с помощью узнаваемых лиц.

Стилистическому разнобою мирволит столкновение в кадре опытных театральных актеров (Тараторкин из «Моссовета», Муравьева из Малого театра, Остроумова из «Моссовета», Рутберг из Вахтанговского) и молодых актеров, ставших известными лишь благодаря этому сериалу. Театральные монстры всячески демонстрируют пренебрежение сериальным новым русским с их плоскими форсированными возможностями. Они выстраивают стену отчуждения, обозначая свои отношения не к своим собственным персонажам, но к тем, кто оказался рядом в кадре.

Демонстративная обстоятельность проживания в предполагаемых обстоятельствах сталкивается с гротесковыми заострениями и карикатурностью, на которую только и способны телевизионные молодые. Отельная группа – актеры РАМТА (Катя Пушкарева и Роман-маркетолог), которые сопрягают театральную пластику с возможностями крупных планов. Катя и Роман – место встречи двух эстетик, именно поэтому (в том числе и поэтому) целостные образы их невозможны, они лишь затыкают дырки в драматических, драматургических противоречиях, на которые так горазды сценаристы.

Раньше подобный «разнобой» назывался синкретизмом и характеризовал штучную, авторскую работу. Непопадание в жанровые каноны и выпадение из привычной жанровой логики парадоксальным образом оборачивается едва ли не арт-хаузным кинематографом – узнаваемым, стилистически маркированным. И если попытаться сгустить «Не родись красивой» в киноверсию, то может получиться хтоническое варево в духе, ну, например, Педро Альмадовара. В результате всех пертурбаций возникает совершенно автономная реальность, не имеющая никакого отношения ни к чему.

Замарашка и обиженка Катя Пушкарева оказывается злобной и мстительной фурией (фото ВЗГЛЯД)
Реальность «Не родись красивой» возникает из квазиисторической реальности «Бедной Насти», телевизионного романа на якобы исторические темы. «Не родись красивой» и есть как бы «вторая серия» «Бедной Насти», в ее «современной» реинкарнации. Впрочем, «современность» здесь такая же абстрактная, как и «историческая» абстрактность «первой серии». Куда важнее объединительный (объединяющий) оба сериала архетип Золушки, который кажется создателям универсальным и оправдывающим любые натяжки.

Несмотря на указание в титрах «консультантов» и целого штата редакторов, в «Бедной Насте» нет даже намека на историческое правдоподобие. Ни психологического, ни фактического. Ни тем более пластического. Все берется уже даже не в первом приближении, но с помощью нескольких опорных сигналов (кринолины, интерьеры, конки) формируется псевдоисторическая среда, в которую помещаются условные вневременные персонажи. И даже герои, имеющие исторических прототипов (Калягин играет здесь поэта Жуковского), не имеют никакого отношения к личностям, которых изображают. Есть лишь данность, которая длится и производит события. Этакая матрица, отзывающаяся образами из коллективной памяти – нечто раньше виденное, слышанное, наспех усвоенное в рамках школьной программы.